Хочу рассказать свою историю. В ту пору был я девятилетним мальчишкой, жили мы в Серове, потом уже в Качканар перебрались. Во дворе собирались с ребятами, играли.
Это потом я уже узнал, что она сама себя подстригла. Папы у нее не было. Мама очень сильно пила. Светка эта в восемь лет сама суп варила, стирала. Так, как сейчас, тогда над детьми, жившими материально плохо, не смеялись. Но мы понимали, что Светка не очень хорошо живет. Что интересно, выходили порой с конфетами во двор или хлеб выносили с вареньем, сахаром посыпанным, и Светку угощали. Она же все в карман прятала или в тряпочку заворачивала, уносила. Вначале я не понимал, зачем. Маме своей несла, той самой пьянице…
Однажды никого во дворе не было. Вышел я, смотрю – Светка бежит навстречу, прямо сияет.
– Пошли ко мне в гости, Митя! У меня мама печенье напекла, представляешь?
Идти не хотелось, но Светка так тянула и просила, что согласился.
Дома было очень бедно. На клеенке с цветочками тарелка стояла. И там горкой печенье, весьма подгоревшее.
Мама Светкина захлопотала, чаю нам налила. Светка просто сияла, из глаз такое вселенское счастье лилось! Она гордилась тем, что ее мама, выйдя, наконец, из алкогольного запоя, приготовила для дочки сама…
Это были ужасные твердые печеньки. Но я ел, хотя был избалован вкуснейшей бабушкиной стряпней. Ел, потому что понимал, как это важно для Светки. И для ее мамы.
Сказал спасибо. Никогда их глаз не забуду, благодарных, радостных! Снова запила потом Светкина мама. Только тот случай все равно врезался в память.
Мы не виделись с тех пор, как я уехал. Но до сих пор сижу порой и думаю, какая же сильная любовь связывает мать и ребенка, самая сильная в мире, не сравнимая с любовью между мужчиной и женщиной!
Все прощают тому, кого безумно, больше жизни любят. Просто так. Как Светка свою маму-пьяницу…
Дмитрий Бамов
